|

Пора избавиться от “Дальнего востока” чтобы полноценно участвовать в делах Азии

8, 9 и 10 декабря прошел молодежный начно-практический семинар, ставящий перед собой задачу подготовки предложений для саммита АТЭС в 2011 году, который пройдет на территории России на острове Русском. Организаторами мероприятия выступали Институт опережающих технологий имени Е.Л. Шифферса, Школа политической антропологии и (незримо и номинально) Росмолодежь.

Оценивал разработанные за три дня проекты пул экспертов, представляющий из себя мастодонтов энергетики: Белаш И.Г. Московский Энергетический Институт, Капустин В.М. генеральный директор ОАО «ВНИИПИНЕФТЬ», Козлов А.П., Генеральный директор ЗАО «МосЭнергоРемонт-Сервис», Шмаль Г.И. Президент Ассоциации нефтегазопроизводителей России и другие.

Выступление экспертов удручало. Из них следовало, что России предстоит сохранять за собой функции сырьевого придатка не только в Европе, но и в Азии. Также большинство заявлений работало на эту российскую роль и нишу в азиатско-тихоокеанском регионе: мол, альтернативные источники энергии – это тренд, заложенный теми, у кого нет нефти и газа. Надо его пресекать, а самим больше добывать нефти, больше транспортировать газа и больше строить активных и реактивных турбин по Амуру. Логика выступления понятна: хозяйствующие субъекты пытаются заработать, а потому продвинуть свои интересы даже через молодежный АТЭС. Но из такой тяжелой картины участники семинара сделали правильный вывод – пора пересматривать роль России в АТР. Те, кто связан деньгами, статусами и должностями, это сделать уже не в состоянии. И эти заметки о новом месте России в регионе.

Почему мы – Дальний восток?

Сложно подходить к пониманию национальных интересов где бы то ни было без правильной оценки своих стартовых допроектных позиций. Что же представляет собой Россия в Азии? О депопуляции, дотационности, ржавом тихоокеанском флоте и китайской иммиграции написано очень много. Хотелось бы осветить отдельно смысловое наполнение восточного побережья России. Оно называется Дальним востоком и это закреплено в соответствующих документах, также Дальним востоком называется и весь регион с центром в Хабаровске, включающий в себя одну республику, три края, три области, автономную область и автономный округ.

Название это появилось в XVII веке русскими землепроходцами из-за беспрецедентной удаленности от цивилизационных центров России. Эта удаленность, обоченность, закрепленная в названии федерального округа, продолжает существовать до сих пор в головах российского политического класса и населения в целом и проявляется фактически во всем: характере антропотоков, политике инвестирования, кадровой политике, даже в характере преподавания истории.

По отношению к региону такое обозначение-отношение всегда было изоляционистским, накладывающимся на регионалистское, лингвистическое, военно-стратегическое и расовое размежевание. Оно и понятно: это недавние приобретения России, полученные по Пекинскому трактату 1860 года, разграничивающие две великие азиатские державы по китайскому берегу Амура, Уссури, а также протоке Казакевича так называемой «красной чертой». Недостаточно сильная в этом регионе Россия, воспользовавшись временными трудностями Китая (Вторая опиумная война) предпринимала все усилия для максимального освоения территории, ассимиляции расово близких к Китаю народов (буряты, монголы, тувинцы, алтайцы, северные народности), формировании укрепсооружений по Амуру. Не рассматривая Дальний восток в контексте региона, власти в Петербурге не называли его Северной Азией.

В настоящее время необходимость в изоляционистской политике в регионе отпала, и уже слышны голоса в поддержку переименования региона. В частности, Юрий Крупнов, бывший советник полпреда в ДВФО, и директор Института им. Е.Шифферса Юрий Громыко стоят на позициях переименования региона в «Тихоокеанскую Россию». На мой взгляд, «Тихоокеанская Россия» подходит к названию федерального округа, но исключает из проектного поля Сибирь. В этом плане «Северная Азия», включающая все пространство от Урала до Владивостока и Чукотки, лучше отражает поле мобилизации и проектирования. К тому же Россия через северную Азию сразу получает вторую точку соприкосновения с АТР – Алтай – напрямую замкнутую на геополитику Синьцзяна и Средней Азии, Западного Китая.
Тем не менее, вопрос остается дискуссионным и актуальным несмотря на его нерешенность и неоднозначность. В свете усилий в АТР необходимо решить вопрос, каким именно регионом наша страна будет выходить к сообществу стран по периметру Тихого океана. И как он будет назваться.

Истории нечему учить, если ее никто не знает.

Фундаментальным является вопрос преподавания истории в России. История в нашей стране имеет две ипостаси, появившиеся в советское время: «правильная» история Отечества и «неправильная» история Европы. Во времена советского проекта такое разделение было понятно: наша история учила тому, как СССР прошел долгий путь от викингов до прогрессивной советской державы, а «мировая» (то бишь европейская) о том как западные империалисты докатились до такой жизни.

Результаты этой политики в отношении исторического образования привели к тому, что мы знаем об Азии ровно то, что необходимо знать про те места и те времена, когда Европа соприкасалась с Азией: Кир, Ксеркс, «крестовые походы», Опиумные войны, Русско-японская война в начале прошлого века и еще полстраницы.
Разумеется, в настоящее время, когда сменился характер российских национальных интересов, а в Кремле начали поглядывать в сторону Азии, выясняется что среднестатистический школьник (и чиновник в администрации президента) знает, кто победил в войне Алой и Белой розы, но не может проранжировать исторические эпохи Китая. А если политик, инвестор или чиновник не знают что такое Азия, какие пути прошла, какие эпохальные задачи решала и чего сейчас ждет от инициатив в регионе, то и проектов не будет, вкладывать будут только в то, что можно из земли выкопать и подальше увезти, да и на каких основаниях с кем «дружить» тоже станет непонятно.

Поэтому важнейшим является задача выкинуть из учебников побольше династических разборок во Франции или какой-нибудь Италии и добавить туда побольше Азии. Там глядишь, и не будут появляться расистские статьи про китайцев в центральных газетах, которые сейчас вот нас быстренько «завоюют». Государство преподает ту историю, центром которой является. Изучать надо единую историю, основанную на русоцентрической хронологии, политике и международной практике. С чем мы соприкасаемся границами, то и надо изучать. И первым шагом для включения в дела азиатского тихоокеанья может служить расширение преподавания азиатской истории: китайской, японской, истории Океании, западной Южной Америки.

О конечной цели

Когда мы говорим об участии в какой-то организации, мы должны рассматривать то, чего мы хотим от этой организации. Те люди, которые являются не сиюминутными рвачами, пытаются смотреть дальше и видеть не только национальные интересы, но и то, что должна представлять из себя среда региона, которая обеспечивает эти интересы. Причем не только свои, но и интересы всех его участников (причем не только тех, кто является участником организации, но и тех, кто является лакунами, «выколотыми точками» региона, с которыми никто не имеет дел в рамках организации, но которые являются потенциальным источником беспокойства и угроз).

Так вот применительно к Тихому океану конечной целью является создание среды «срединного океана», наиболее полно (но недостаточно полно) реализованой в северной Атлантике. Геополитик Спикмен, рассматривая США и Западную Европу как единое геополитическое пространство, вывел это понятие, характеризуя его как дружественную для обоих берегов среду, в которой минимизированы практически все угрозы и есть огромный потенциал по мирному освоению его богатств.

До Атлантики «срединным океаном» Великобритания пыталась сделать Индийский океан. Отсюда и морские операции из Индии на берега Восточной Африки (нынешние Эритрея, Египет, Судан, Кения), южная Аравия, Бирма, Сингапур. Достроить «срединный океан» не получилось. Вмешались Голландия и Франция, разрушившие региональную дружественную архитектуру в срединной Восточной Африке, на островах Океании, в Индокитае. Завершили дело японцы и, позже СССР.

В Атлантике строительство «срединного океана» взялись строить уже американцы, перекинувшие геополитический мост только по северу океана. На юге, в среде западной офранцуженной Африки и пропитанной марксизмом Латинской Америки для последовательных расистов во внешней политике США «срединный океан» как-то не очень стоился (и слава Богу).

Теперь задача строительства такого океана переходит в Тихий океан. Задача тут гораздо сложнее и местами натыкается на принципиально нерешаемые задачи. На первый план выходят беспрецедентная мультикультурность (и отсюда – различность политической и, что еще важнее, внешнеполитической традиции), разное видение участия стран в делах региона, огромный список проблем, характерных разным участкам океана и, самое главное, в отличие от двух предыдущих океанов тут нельзя построить среду одно-, двух- и даже трехполярности.

В любом случае, концепцию «срединного океана» к Пацифике еще предстоит примерять и подгонять, но одно понятно точно: партия англосаксов прагматически осознает значимость Тихого океана как «срединного». Если в Индийском океане Великобритания в его центре имеет базу на архипелаге Чагос (ООН постановил освободить Чагос, но Великобритания этого не сделала), а в Атлантике в центре находится база НАТО в Исландии, то в Тихом океане все еще жестче: это не спорная территория и не база коллективного пользования – это штат Гавайи, полноценный штат США.

Русские проекты в АТР

Студенты представили значительное число проектов, но из тех, что я услышал, это были проекты «с душком». Например, пресловутый «северный мост», который подробно описан в «Русской карте» Седельникова. Он предполагает строительство транспортного коридора из финансового центра Европы в промышленные центры Азии по территории России. Вся сложность его заключается в строительстве моста на Сахалин, перестила железной дороги на острове (не совпадают колеи) и строительстве моста на Хоккайдо. Этот путь предвидел еще геополитик Хэлфорд Маккиндер во второй половине XIX века, когда говорил что железные дороги для сухопутных держав сделали то, что для морских сделали паровые двигатели: позволили добиться огромной мобильности и резерва мобилизации. Тогда он рвал на себе волосы и говорил об угрозе со стороны России. Он продолжал рвать волосы, когда в 1891 году русские начали строить Транссиб.

Другая «несвежая» идея принадлежит Сергею Переслегину, которую также транслировали студенты. Она заключается в связывании экономик Охотского моря в транспортное кольцо, которое должно обогатить и развить экономику нашего сектора. Но, с другой стороны, обе Кореи не могут договориться о транскорейской железной дороге, что уж говорить про кольцо? Да даже если это кольцо и будет построено, какие наши выгоды? Упростить японцам и корейцам возможность завалить наш Дальний Восток своими телевизорами?

Но были и другие, заслуживающие пристального внимания проекты. Одна из них – декларация совместного развития, призванная нивелировать хотя бы в рамках региона разрыва между развивающимися и развитыми странами, между богатыми и бедными. Хотя, допустим, формально бедный и развивающийся Китай ныне главный игрок в АТР, экспортер рабочей силы и, при этом, и важный инвестор. Поэтому экономическая составляющая архитектуры АТР еще требует детального обсуждения и, скорее всего, пересмотра.

Проекты же альтернативных транспортных маршрутов не получили должного освещения. Коль мы говорим про транспортное наполнение азиатской политики России, транспортные потоки надо развивать вариативно, чтобы не ставить под удар основную, предвиденную Макиндером магистраль.

Основная альтернатива традиционному направлению «восток-запад» является почти не рассматриваемый путь «север-юг», берущий свое начало в Сингапуре и заканчивающийся у холодных берегов Северного Ледовитого океана. Как бы он ни выглядел (железная дорога, автомагистральный комплекс), его цель – связать юго-восточную Азию и северную Азию России, предоставить доступ развивающимся странам на вахтенных началах осваивать природные ресурсы Арктики. В перспективе это направление свяжет страны Индокитая с Аляской и Северной Америкой. Несмотря на трудности на отдельных участках в районе смычки Китая и полуострова Индокитай, этот путь выглядит весьма перспективным. О том какую жизнь вдохнет этот путь в опасные для мореплавания острова также еще предстоит разобраться, но уже сейчас очевидно, что Китая получает дополнительные мобилизационные возможности по борьбе с пиратством в Океании, а Россия – получить безопасный морской путь из Владивостока в Индию.

Виталий Трофимов-Трофимов 

Метки: , , , , , , , , , , , , , , , ,

Один комментарий КОММЕНТАРИИ:

  1. Мне кажется это блестящая мысль

Оставьте комментарий:

Это не спам.

В Вашем браузере отключена поддержка JavaScript! Для корректной работы Вам необходимо включить поддержку JavaScript и обновить данную страницу.








Последние комментарии

  • Евгений: Ну что?Бред,говоришь?
  • sn23: В КНР 23 провинции, а не 29.
  • sn23: Абзац про экономический ресурс необходимо исправить. КНР уже давно на 2-ом месте.
  • Севастополь: очередной бред русфашистов!
  • Дударев К.И.: Лукашеенко А.Г создал самую большую банду в Европе. Убивают,похищаю и тд. Почему не принимаются меры к...