Его Величество Неподкупность – II
Предыдущий губернатор позаботился о том, чтобы вся судебная власть перешла под контроль исламских судов. С тех пор город называют не иначе как «Шариаплис». Одни произносят это слово с восхищением, другие с издевкой. 11 северных штатов Нигерии живут по законам шариата. Доля христианского населения в Кано из-за нападений сократилась до одного процента. Большинство бежали на юг страны.
Но сторонники шариата разочарованы в своих судах. Потому что воры на государственных должностях остаются безнаказанными.
Главная проблема Нигерии по-прежнему не решена: любая государственная должность служит источником личного обогащения. 80 процентов дохода госбюджета — экспорт нефти, но лишь крохотная часть населения выигрывает от сверхдоходов. Остальное оседает в карманах чиновников — и на их счетах в зарубежных банках.
Вот почему народ так любит своего эмира. Его Величество олицетворяет вечность, а не коррумпированные выборные должности. Трудно понять, насколько далеко распространяется реальная власть эмира. Он не может заменить собой губернатора. Он не может ничего запретить, например эксцессы шариатских судов и травлю «неверных». Но все знают, что он против, что эмир призывает к терпимости.
В то же время из-за своей популярности эмир стал незаменимым союзником коррумпированного государства. Правительство даже назначило эмиру денежное содержание. Альхаджи Адо Байеро, в свою очередь, играет роль «пожарного». За ним посылают, как только на севере Нигерии радикальные исламистские группировки пытаются разжечь религиозный пожар.
Самая опасная из них — террористическая организация «Боко харам», название которой означает «Все немусульманское — порочно». Цель террористов — ввести шариат на всей территории Нигерии. Они следуют по стопам «Аль-Каиды» и Талибана, вербуя студентов и безработных. «Боко харам» устраивает теракты, атакует полицейские участки и тюрьмы.
Эмир Альхаджи Адо Байеро знает, что в борьбе против мятежников есть лишь одно верное средство — справедливость. Поэтому он несколько раз в неделю вершит праведный суд.
Судный день при дворе эмира. Трубят трубы, гремят барабаны, в тени плюс 38. Прискакав на деревянной лошадке, придворный шут падает на колени перед каким-то благородным господином и клянчит у него милостыню.
Прибывает эмир. Шелковый фиолетовый зонтик защищает голову Его Величества от палящего солнца. Эмир выходит из личных покоев, телохранители загораживают его своими одеяниями, повелитель Кано восходит на престол, напоминающий широкое ложе. Перед троном расстелена красная дорожка, по обе стороны от нее рассаживаются советники. На улице толпятся просители и жалобщики. Повелитель, весь в белом, восседает на троне, как фигурка на свадебном торте. Эмир не имеет права выносить ни обвинительные, ни оправдательные приговоры — он просто слушает жалобы подданных. Тем не менее суд короля доказывает, что в мире, где царит произвол богачей, есть еще и правосудие в пользу бедняков.
От лица Его Величества обычно отвечают советники. Если король не может объясниться при помощи мимики или жестов, он шепотом обращается к придворному советнику, сидящему у трона. Тот громогласно повторяет слова Его Величества. Во дворце почти нет мебели. Если ты не король, сиди на голом полу. Тем забавнее наблюдать за советниками эмира, когда те на минутку выходят из зала и извлекают из-под складок одежды… смартфоны.
Сегодня слушается дело, чрезвычайно взволновавшее публику. Разведенная женщина снова собирается замуж. В деревне нашлось целых три претендента на ее руку и сердце, но отец невесты дает всем от ворот поворот. Старик падает ниц перед королем и лежа объясняет свою позицию: «Новое замужество дочери нарушит мир в деревне. Отвергнутые женихи ни за что не простят счастливчика».
Хороший аргумент. Гармонию и мир между правоверными ислам ставит едва ли не на первое место. Судебный советник, который ведет дело, возражает: «Но ваша дочь уже сделала свой выбор в пользу одного из женихов. По любви!»
Старик упорствует: «Отцу виднее, кто годится в мужья его дочери!» Советник спорит: «По законам ислама разведенная женщина вправе выбирать себе мужа сама».
Король гневно вращает зрачками. На этот раз слова повелителя хорошо слышны сквозь ткань, прикрывающую его лицо. Придворный переговорщик короля остается не у дел, на старика-отца обрушиваются королевские громы и молнии: «Я бы и сам предложил себя в качестве покровителя твоей дочери. Просто не желаю разрушать ваши семейные узы!»
Разве это приговор? Но дело все равно ясное. Строптивый старик удаляется, повесив голову. За ним семенит будущий зять.
Когда уходит последний истец, телохранители бросаются к эмиру, выстраиваются перед троном полукругом и расставляют руки в стороны. Эмир просидел в одной позе полтора часа, у него наверняка затекли мышцы. Хорошо бы сейчас потянуться, расправить руки-ноги, а старик наверняка с трудом может пошевелиться. Нужно укрыть Его Величество от посторонних взглядов…
Эмир состарился, он на 30 лет старше Республики Нигерии. Жить на этом свете ему осталось недолго. Много ли он еще успеет сделать для страны? Кто займет его место? Сумеет ли новый повелитель сохранить баланс между старой и новой властью?
Cкоро эмир отправится в Лондон, уверяет его племянник. Неужели опять с «государственным визитом к королеве»? Скорее всего, и на сей раз дело ограничится несколькими прогулками по Гайд-парку. Маскировка у Его Величества Альхаджи Адо Байеро как всегда идеальная: спортивный костюм и бейсболка.
Михаэль Штюренберг, GEO