Геополитика Великого шелкового пути
Азербайджан может стать ключевым “игроком” в новой, на сей раз “китайской”, стратегии стран Запада и прежде всего США – такой вывод можно сделать из последних событий в самом Китае и вокруг него. Где серьезные внутриполитические “рокировки” совпали с явным ростом внешнеполитической напряженности в отношениях Пекина со странами Запада, и прежде всего США и Японией. Что заставляет Вашингтон искать “подходы” к этому государству, и в этой новой стратегии география, точнее, историография Великого шелкового пути может сыграть ключевую роль.
В самом деле, рост напряженности вокруг Китая многие эксперты фиксируют уже достаточно давно. Как и растущую обеспокоенность Запада, прежде всего США, увеличением не только и не столько военной мощи Китая, сколько “агрессивности” поведения Пекина на внешнеполитической арене. Где заметной “пробой сил” стали те самые спорные с Японией острова Сенкаку. Так, по мнению большинства аналитиков, именно Китаю прежде всего адресованы стартовавшие в Восточно-Китайском море американо-японские учения. Место для маневров, уточняют российские аналитики, выбрано неслучайно: они пройдут неподалеку от архипелага Сенкаку. “Мессадж” вполне понятный: таким образом, во-первых, Япония намекает, что готова любыми способами отстаивать свое право на острова, а США не менее четко дают понять, на чьей стороне их симпатии и какой может быть степень вмешательства в конфликт. К явному неудовольствию Пекина и Москвы. Российские эксперты не преминули заметить, что для Японии это крупнейшие совместные маневры за последние два года: 37 тысяч военнослужащих со стороны японских сил самообороны и еще около 10 тысяч со стороны американского контингента. Район дислокации основных сил союзных армий – зона южного острова Окинава. Главная задача – отработка совместных действий по защите территорий Японии в акватории Восточно-Китайского моря. Потенциальный противник не называется, продолжают российские “Вести”. Но именно там расположены острова Сенкаку. Изначально в сценарий даже входила высадка войск на необитаемый остров, но в последний момент союзники решили не рисковать – в Китае это уже могли воспринять как открытую провокацию. В итоге ограничились операциями на море и в воздухе. Но вот “мессадж” от этого получился не менее впечатляющим. Показательно также, что учения стартовали практически синхронно с крупнейшим внутриполитическим событием в КНР – 8 ноября 2012 года в Пекине открывается XVIII съезд Коммунистической партии Китая (КПК). И, как отмечает ДВ-РОСС, одновременно в Китае отмечен явный рост жесткой военной риторики. Так, в вышедшей в 2010 году и сразу приобретшей большую популярность книге “Китайская мечта” профессор Университета национальной обороны старший полковник Лю Минфу писал, что в XXI столетии Китай должен стать первой державой мира. В противном случае усилиями США, борьба (а, может быть, и война) за лидерство с которыми неизбежна, он будет отброшен на обочину мирового развития. “Если Китай не поставит себе целью превзойти по военной мощи США и Россию, то он обречет себя на судьбу третьеразрядной военной державы”, – пишет Лю Минфу и призывает: “Превратите несколько мешков с деньгами в патронташи”.
В предисловии к одной из публикаций политкомиссар Академии военных наук генерал Лю Юань (сын бывшего китайского лидера Лю Шаоци) также призвал отказаться от сдержанности и провозгласил, что война неотделима от истории цивилизации и культуры. В другой книге с характерным названием “Дугообразное окружение: как Китаю прорвать окружение в условиях внутренних трудностей и внешнего давления”, написанной старшим полковником ВВС Дай Сюем, приводятся те же аргументы. Согласно автору, по инициативе Соединенных Штатов КНР окружают плотным военным полукольцом: Вьетнам, Индия, Япония и сами США в Афганистане. В этих условиях война с американцами практически неизбежна, и Пекину, чтобы обеспечить выгодные позиции, необходимо укреплять свою армию, и прежде всего авиацию и флот, в частности, создавать по примеру США военные базы за границей. Обострение конфликта с Японией вокруг спорных островов в этом году, похоже, еще более усилили риторику китайских военных аналитиков. Так, в многочисленных выступлениях заместитель начальника отдела международных военных исследований Академии военных наук генерал-майор Ло Юань (кстати, сын заместителя главы секретариата Чжоу Эньлая) предлагает начать партизанскую морскую войну против Японии, используя сотни рыбацких судов, а сами спорные острова, которые сейчас контролируются Японией, превратить в китайский военно-морской полигон. Он также призывает отказаться от послевоенных договоров с Японией и захватить спорные острова силой. “У нации без воинственного духа нет будущего”, – заявил он на недавней конференции в Шэньчжэне.
Плюс ко всему военные заявили о своих политических целях как раз в то время, когда в Китае все настойчивее кусочек власти требуют себе предприниматели. И одновременно ЦК КПК сотрясает серия нешуточных коррупционных скандалов. Теоретически это может считаться “торжеством законности”, но на практике подобные игры в тоталитарных государствах – это в лучшем случае борьба кланов, а в худшем – подготовка общественного мнения к свертыванию реформ как таковых. Которые в Китае сопровождаются чудовищным расслоением общества и так и не создали того самого “среднего класса”. Так, еще 26 октября в газете New York Times была опубликована статья, в которой, на основе анализа данных, находящихся в открытом доступе, утверждалось, что члены семьи китайского премьера сконцентрировали в своих руках активы на общую сумму 2,7 млрд долларов. Строго говоря, речь не о самом премьере, а о его родственниках, в частности, жене Чжан Бэйли, которая ранее трудилась рядовым чиновником в Министерстве геологии, а после прихода супруга на высокий пост приобрела такое влияние на китайском рынке драгоценностей, что иностранные бизнесмены прозвали ее “бриллиантовой королевой”. Но вот вряд ли премьеру от этого легче. Сын премьера Вэнь Юньсун, по данным американского издания, владеет 200-миллионным пакетом акций в инвестиционном холдинге New Horizon Capital, работающем в сферах энергетики и мобильной связи. 90-летней матери Янг Чжиун, в прошлом сельской учительнице, принадлежит пакет акций страховой компании Ping An Insurance на сумму в 120 млн долларов. Младший брат премьера, согласно New York Times, контролирует компанию, заработавшую свыше 30 млн долларов на правительственных контрактах по утилизации отходов и водоочистке в ряде крупных городов страны. Как утверждает New York Times, за годы правления Вэнь Цзябао крупными состояниями обзавелись и другие близкие ему люди, в том числе родители невестки. Члены политбюро ЦК КПК, как правило, лично ничем не владеют и уходят на пенсию, составляющую примерно 900 долларов в месяц. Но их близкие зачастую преуспевают в бизнесе, отмечает Би-Би-Си. Более того, даже громкие скандалы вокруг членов их семей не всегда приводят к ожидаемому результату. Так, в марте 2012 года 23-летний сын члена политбюро Лин Цзихуа, близкого к уходящему генсеку-президенту Ху Цзиньтао, погиб в автокатастрофе в Пекине, вдребезги разбив автомобиль Ferrari 458 Spider стоимостью в полмиллиона долларов. Молодого человека и двух его юных спутниц извлекли из покореженного салона полуобнаженными. Историю замяли, хотя избрание в постоянный комитет политбюро на предстоящем съезде отцу, по мнению экспертов, теперь не светит.
Вначале Пекин отреагировал на разоблачения NYT обычным образом: заблокировал доступ к статье New York Times для китайских пользователей интернета. Однако через несколько дней юристы Вэнь Цзябао опубликовали в South China Morning Post заявление: “Так называемые “скрытые богатства” членов семьи премьер-министра Госсовета КНР Вэнь Цзябао не существуют. Мы продолжим выяснять обстоятельства неправдоподобного расследования журналиста New York Times и оставляем за собой право привлечь издание к юридической ответственности”. А сам он инициировал проверку собственности своих родственников. Что уже однозначно указывает: вопреки прежним временам, “бизнесмены из политбюро” прессинга более не выдерживают. Приведет ли это к политическим “подвижкам” в Пекине, сказать трудно, однако, как отмечают российские аналитики, приход в КНР к власти воинствующих националистов в военных мундирах будет катастрофой и для международного мира, и для самого Китая. В этом случае против него объединятся все соседи, и так опасающиеся его усиления, да и не только соседи. Об экономических реформах, которые напрямую зависят от отношений Пекина с внешним миром, тогда можно будет забыть. Добавим от себя: в этом случае КНР неминуемо ожидает и взрыв возмущения на национальных окраинах. Тем более что власти этой страны и так столкнулись с серьезным недовольством и в Тибете, и в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, и даже в доселе спокойной Внутренней Монголии. Волнения уйгуров в 2009 году широко обсуждались в мировых СМИ, и в те годы, напомним, The Financial Times предупреждала: “Когда в 1991 году распался Советский Союз, внезапно стало ясно, что СССР никогда не был настоящей страной. Это была многонациональная империя, удерживаемая вместе при помощи силы. Сможем ли мы когда-нибудь сказать то же самое о Китае?” “В стране, где живет 1,3 миллиарда человек, 2,6 миллиона в Тибете и 20 миллионов в Синьцзяне могут показаться чем-то незначительным. Но вместе они занимают около трети континентальной территории Китая, и на их долю приходится существенная часть запасов нефти и газа этой страны, которых ей явно не хватает, – указывала газета. – Как русские опасаются китайского влияния в Сибири, так и китайцы боятся, что мусульманский Синьцзян может отойти к Средней Азии.”
И тут уже вряд ли можно назвать случайным, что одновременно с ростом военно-политической активности у морских берегов КНР резко возрастает “геополитическая температура” в Средней, или Центральной, Азии, имющей с Китаем весьма протяженную границу и соплеменников с ее “китайской” стороны. В результате свои позиции в Центральной Азии активно наращивает Вашингтон. С другой стороны, вытеснить оттуда США и восстановить свое прежнее влияние всеми силами пытается Россия.
А при этом не следует забывать, что единственной не контролируемой ни Россией, ни Китаем, ни Ираном дорогой в Центральную Азию остается Азербайджан – по крайней мере до тех пор, пока сохраняется нестабильность в Афганистане. И это обстоятельство не оставляет места для сомнений: усиление напряженности вокруг Китая, о чем уже можно говорить как о свершившемся факте, не может не привести к росту интереса Запада к нашей стране. Другой вопрос, насколько западные, в том числе и американские, политики готовы к более активной, чем прежде, “азербайджанской” политике. Которая неизбежно потребует от них существенного уточнения своих позиций в карабахском вопросе.
Общественно-политическая газета “Эхо“