Корейский полуостров в геополитических стратегиях соседних государств – I
Можно уверенно говорить о том, что на Корейском полуострове формируется новый миропорядок, характеризующийся снижением общего уровня конфронтации. Каждая из четырех держав не стремится быть военно-политическим покровителем только одной стороны, желая “стоять на Корейском полуострове на двух ногах”. Эта политика фактически признает статус-кво на полуострове и существование на нем двух корейских государств, и даже при анализе германского опыта аналогия проводится не столько между ГДР и ФРГ, сколько между Германией и Австрией. Однако процесс перекрестного признания проходит все же с трудом. Хотя противоречия на Корейском полуострове стали менее идеологизированными из-за распада СССР и перехода Китая к новому курсу, они не изменили общей расстановки сил. Россия и Китай по-прежнему противостоят Японии и США.
Одновременно становится ясно, что вопрос об объединении двух Корей – дело отдаленного будущего. А ведь еще недавно многим казалось, что на фоне недорода и голода КНДР вот-вот и коллапс с последующим поглощением Стоера Югом неминуем. Ан нет, выкарабкались. Последствия недорода проходят, и это заставляет РК и США искать новые подходы. Тем более что финансовый кризис больно ударил по Южной Корее, также разрушив надежды некоторых кругов РК на скорую “мягкую посадку” Севера. Частично благодаря кризису, частично под давлением МВФ Южная Корея начала беспрецедентный комплекс структурных реформ, очень болезненных для современного корейского общества, но должных привести его к европейским стандартам, хотя Сеул пытается выдать навязанные ему МВФ меры за собственную политику равнения на демократические ценности, которую кризис только подстегнул.
Затем следует отметить запуск в КНДР 31 августа 1998 г. искусственного спутника Земли. Вопрос о том, владеет ли КНДР ядерным оружием, до сих пор остается открытым. По свидетельству ряда ученых, Север обогнал Юг на 5-10 лет в некоторых направлениях фундаментальной науки. Учитывая структуру организации науки в РК, такое представляется возможным. Миру становится очевидно, что Северная Корея скорее всего располагает техническими средствами, позволяющими нанести удар по своим вероятным противникам за пределами АТР. В этом смысле запуск этого спутника можно сравнивать лишь с проведением Индией ядерных испытаний, он убедительно свидетельствует о выходе КНДР на новый военно-технологический уровень.
США и их интересы
Формально корейская политика правительства Клинтона строится на “либеральном интернационализме” и нацелена на предотвращение войны на Корейском полуострове, замораживание развития ядерного оружия, сокращение оружия массового поражения и поддержку мельченного и бесконфликтного абсорбирования Севера Югом. Однако лейтмотивом современной политики США по-прежнему является стремление играть роль “мирового полицейского”. При этом в отличие от ситуации конца прошлого века у них есть возможность контролировать все регионы, а не ослаблять одну сферу влияния за счет переноса внимания на другую, более приоритетную.
Корейский полуостров является для США зоной стратегических, но не жизненно важных, интересов. С этой точки зрения он является гораздо более удобным плацдармом по сравнению с Японией. Причины две: во-первых, в Корее отсутствуют предпосылки для “сдерживания” аппетитов Соединенных Штатов, в то время как Япония в состоянии где-то ограничивать их своевластие вторая – полуостров, являющийся частью континента, безусловно, лучшая база для отстаивания ими своих интересов в СВА и в целом в АТР. С этой точки. зрения американцам неважно, в какой из двух Корей они находятся. Северу естественно, был бы предпочтительнее, ибо при закреплении американцев в непосредственной близости от Владивостока, Россия теряет возможность свободного выхода в Тихий океан.
В двусторонних отношениях Южной Кореи с США, несмотря на достаточное число противоречий, американцы остаются ведущими стратегическими партнерами Южной Кореи. Нет также необходимости напоминать, что южнокорейское политическое устройство во многом складывалось под влиянием США, пытавшихся перенести свою модель на корейскую почву.
По мнению Ан Вен Чуна, профессора университета Ёнсе, Корея сейчас движется к американской модели либерализма и как бы переходит от японской модели управления к американской, но пока ее методы управления являют собой странную смесь из плюрализма, отношений “патрон-клиент” и корпоративных связей.
Ан считает, что под влиянием этих изменений происходит и изменение структуры взаимоотношений между Кореей и США. В дополнение к своим интересам в сфере обеспечения безопасности и экономических связей, Республика Корея также активно заимствует из Америки и “ее демократические ценности, являясь одной из стран АТР, где демократия наиболее развита”. Сейчас РК движется в сторону взросления своей демократии, превращаясь из простого партнера по альянсу в стратегического партнера Соединенных Штатов в Азии.
А это меняет расстановку сил в регионе и особенно – во взаимоотношениях США с Китаем и Японии с Китаем. Кроме того, по мнению Ана, именно Юг должен взять на себя роль лидера в конструировании отношений с Севером, а Соединенные Штаты – поддерживать его инициативы своей готовностью обеспечивать безопасность в регионе в течение длительного времени. Единственной проблемой является то, что уровень понимания корейской проблемы общественным мнением Соединенных Штатов очень низок по сравнению с пониманием ею проблем, допустим, Северной Ирландии или Израиля.
Однако, (дядя на то, как властные круги РК стремятся давать наставления США, становится ясно, что такое стремление “подержаться за штурвал” как минимум тяготит Америку и вынуждает ее искать пути и способы укоротить поводок “для Юга, обеспечив себе свободу маневра. Американцы устали от поведения южан, от стремления воспринимать Америку как равного себе партнера, от их желания всех учить жить.
Если судить по газетным публикациям, то складывается мнение, что наиболее важный вопрос южнокорейско-американского сотрудничества – вопрос об американской помощи и необходимость финансовых вливаний в экономику РК. Еще 26 мая 1998 г. министр торговли РК утверждал, что помощь США и международного сообщества жизненно необходимы Кореей Он также пытался убедить американцев во взаимной выгоде корейско-американского сотрудничества, построенного на базовых технологиях США и корейских “ноу-хау” в сочетании со знанием азиатского рынка.
Значительное место в дальнейшем развитии этой темы в рамках развития американо-южнокорейских отношений занял визит Ким Дэ Чжуна в США в июне 1998 года, где он щедро раздавал обещания, демонстрируя свою готовность вести Корею по цивилизованному (т.е. американскому) пути развития. Так, например, свои речи в Стэнфордскои университете 13 июня 1998 г. президент Ким заявил, что одним из его приоритетных направлений деятельности будет привлечение в Корею американского капитала, особенно в форме совместных предприятий. Ким Дэ Чжун считает, что в Корее много высококвалифицированных человеческих ресурсов, развитая инфраструктура и технология в сфере информации и телекоммуникаций. По его мнению, сейчас в Корее к рычагам экономической власти приходит новое поколение, готовое к экспериментам и новым методам ведения бизнеса. Времена, когда все было под контролем союза военно-авторитарного режима и “чеболь”, прошло.
Итогом визита стало подписание протокола “О поощрении и защите инвестиций”. Базовое предложение американцев, конечно, встретило определенную отрицательную реакцию РК, хотя ее претензии связаны, в основном, с нечеткостью внутренних взаимоотношений между министерствами. Так, Корея не получила статус наибольшего благоприятствования в 31-й сфере из 1148-ми. Могут возникнуть и некоторые проблемы с американскими инвесторами, понесшими потери в ходе кризиса.
Широко обсуждается в Корее и идея создания свободной экономической зоны. Кстати, собственно говоря, соглашение о развитии взаимных инвестиций было предложено США еще в 1994 г., но тогда корейское правительство отказалось, боясь, что это будет чревато тишком сильным проникновением иностранного капитала на корейские рынки. Отметим, что МБРР согласился выдать Корее 2 млрд. долларов до конца 1999 г.
Конечно, сейчас власти РК просто обязаны представить ситуацию в Корее как новую эру экономического сотрудничества, особенно после того, как правительство было вынуждено принять целый пакет предложений Международного валютного фонда, направленных на оздоровление экономики страны. Пакет этих предложений, однако, достаточно больно бьет по среднему классу, вызвав, в том числе, 10%-ую безработицу.
Оппозиционные газеты РК достаточно активно нападают на МВФ, обвиняя его в неоколониализме и вообще склоняя эту организацию по любому поводу. Для правительства Ким Дэ Чжуна это своего рода выпуск пара. Не имея возможности не следовать его директивам, силами оппозиции и прессы оно активно демонстрирует свое неудовольствие.
Между тем, экономическое сотрудничество между РК и США проходит отнюдь не гладко. Так, в марте 1998 г. компания “Форд” официально заявила об отсутствии альянса между “Фордом” и компанией “Самсунг”, распространившей пресс-релиз о том, что две компании договорились о начале производства “мирового автомобиля “Форда” и о том, что вице-президент компании “Самсунг” уже отбыл в Вашингтон для выяснения деталей. Представитель “Форда” заявил, что переговоры еще не привели к каким-либо конкретным результатам. Представители “Самсунга”, конечно, не говорят о полном разрыве отношений и утверждают, что переговоры продолжаются.
Другой пример. Производители американского фармацевтического и медицинского оборудования сформировали значительное лобби для того, чтобы уговорить американскую Палату торговых представителей принять контрмеры против “нечестной практики Кореи, связанной с лицензированием и торговлей иностранными фармацевтическими продуктами”.
Особенно жестко против такой демпинговой политики выступают представители автомобильной промышленности США. Именно поэтому Корея обещала США не обеспечивать свою автомобильную промышленность специальными правительственными субсидиями. По заявлению одного из чиновников министерства иностранных дел и торговли, это делается для создания американским инвесторам лучших условий на корейском рынке.
Тема противостояния корейской экономической политики, связанной с демпинговыми ценами на экспортные товары, с одной стороны, и проблемой протекционистской политики на внутреннем рынке всплывает периодически, хотя часто выполняет функции отвлечения внимания конгрессменов и общественного мнения от каких-то более важных проблем.
С другой стороны, сталелитейная промышленность Европы собирается исключить Корею из списка стран, к которым применяются антидемпинговые меры. Возможно, именно этим объясняется то, что сейчас Корея пытается наладить некоторые контакты с европейскими странами, в основном с Англией и Германией.
Не лишено проблем и военное сотрудничество между двумя странами. Американский принцип стратегического внедрения заключается в жертвовании подопечной страной части своего суверенитета в обмен на помощь и защиту со стороны Соединенных Штатов. А это значит, что с точки зрения США страна, которую защищает Америка, не должна иметь высокую обороноспособность. Она должна быть достаточной для того, чтобы страна могла вступать в мелкие конфликты, поддерживать порядок на своей территории и продержаться против серьезной агрессии некоторое время, необходимое для того, чтобы “большой брат” собрался с силами и защитил. Южная Корея является тому достаточно четким примером. До того, как Юг не начал обгонять Север, американцы выполняли функции сдерживания и для Севера, стремясь не допустить попытки агрессии с его стороны. Однако, затем они предприняли целый ряд мер по сдерживанию роста военного потенциала Республики Корея. Существует даже мнение, что смерть Пак Чжон Хи была “организована” Штатами после того, как он задумал собственную ядерную программу. В рамках этой политики стоит рассмотреть мысль о сокращении расходов на оборону РК, которая исходила от президента Клинтона, в ходе визита Ким Дэ Чжуна в США 11 июня текущего года. Как утверждал американский президент, так же, как меняется реальность безопасности, должен меняться и бюджет, следуя этой реальности.
Конечно, предложение Клинтона о сокращении южнокорейских расходов на оборону нацелено не столько на изменение ситуации, связанной с безопасностью на полуострове, сколько на то, чтобы Южная Корея не тянула бы из США деньги на военные нужды. Американские войска, затраты Южной Кореи на обеспечение которых заложены в бюджет и составляют 380 миллионов долларов, остаются гарантом безопасности РК, а структура организации и вооружения армии Южной Кореи создана по образцу американской.
Правда, изменение миропорядка заставляет многих вновь затронуть вопрос: “Нужны ли Корее до сих пор американские войска?”. По мнению ряда авторов, например, Ниялла Рейлли автора одноименной статьи в “Когеа Негаld” Южная Корея может справиться с угрозой сама, особенно учитывая уровень ее экономического развития и военные расходы, трехкратно, кстати, превышающие аналогичные расходы Севера. В случае же критической ситуации американская армия достаточно мобильна, чтобы быстро перебросить в Корею свои войска. Кроме того, в отличие от Японии, которая несет половинные расходы на содержание американского экспедиционного корпуса, Корея оплачивает только 12% из них. Автор считает, что эти деньги нужны Америке для того, чтобы справиться со своими внутренними проблемами.
Тем не менее. Соединенные Штаты по-прежнему намерены держать в Корее многотысячный воинский контингент, мотивируя его нахождение там стремлением обеспечить безопасность в регионе и потенциальной угрозой со стороны КНДР. А по сообщениям от 15 октября 1998 г. Палаты аудита и инспекции, Сеул намерен значительно увеличить расходы на содержание американского экспедиционного корпуса. Хотя группа гражданских представителей РК выступила против таких планов, заявив, что чрезмерные расходы на содержание американского корпуса являются одним из факторов, разрушающих корейскую экономику.
Взаимоотношения РК и США по вопросам развития в Южной Корее ракетных технологий являются еще одним важным моментом. Согласно “джентельменскому” соглашению между двумя странами, Южная Корея до сих пор не разрабатывала ракеты с дальностью полета более 180 км, однако сейчас хотела бы заполучать средства доставки на дистанцию до 300 километров. 8-14 июля 1998 г. состоялись переговоры между министрами обороны РК и США, посвященные как проблемам совместных затрат на размещение в Корее американского экспедиционного корпуса, так и попытке получить у США заём на перевооружение ракетного комплекса “земля-воздух”. Ориентировочно речь идет о замене морально устаревших ракет их новыми вариантами, скорее всего “Пэтриот”, хотя обсуждался и вариант приобретения ракет у России.
Первый этап переговоров свелся к обсуждению общих положений. Однако, дальнейшие переговоры, посвященные конкретно этой теме, не принесли результатов. Хотя Сеул получил от Вашингтона технологии, США активно требуют “прозрачности” в этом вопросе, так как американцы подозревают, что Сеул в закрытом порядке предпринимает попытки создать ракеты с большей дальностью. Таким образом, нынешние переговоры по ракетам ставят себе целью не допустить обладание Южной Кореей теми видами оружия, которые в рамках региона можно рассматривать как стратегические.
С другой стороны, США стремится компенсировать проблемы в экономическом или военном сотрудничестве дипломатической поддержкой РК в отношении третьих стран, в том числе занимать про-корейскую позицию в корейско-японских спорах. Так, позиция американцев по вопросу о государственной принадлежности острова Токто была еще раз подтверждена 22 октября 1998 г. заявлением американского представителя Роберта Смита на форуме, посвященном вопросам корейско-американской политики на море. Смит признал корейский суверенитет над островом, покритиковал Японию за неуступчивость и предложил несколько вариантов выхода из положения, в том числе проведение демаркации границы без учета Токто и передача этого вопроса на арбитражное рассмотрение третьей стороне.
Пересматривая некоторым образом свою политику, США стремятся разрабатывать иные, кроме прямого, варианты проникновения в Корею, – в первую очередь под шапкой контролируемых ими международных организаций, главным образом МВФ. С формальной точки зрения, помощь осуществляется международным сообществом, но, как и в случае с корейской войной 1950-1953 гг., когда войска ООН фактически состояли из подразделений армии США, международные организации вынуждают Корею играть по европейским, а вернее – американским, правилам. При этом заметим, что если раньше США использовали международные политические организации (ООН или военные блоки), то сейчас их в значительной степени интересует экономический контроль с помощью МВФ или МБРР. Частично это связано с тем, что если раньше ООН во многом зависела от США, то теперь, учитывая политику нынешнего руководства ООН, есть некоторый шанс того, что она проявит большую объективность. Правда, в конце века эффективность роли международных организаций в гашении региональных конфликтов многие подвергают обоснованному сомнению.
Действия МВФ были восприняты в Корее весьма негативно, как попытка нанести удар корейским концернам, которые, вроде бы, стали слишком опасны для их американских или японских конкурентов. Не забудем, что для рядового гражданина не только Южной Кореи, но, кстати, и России, МВФ прочно ассоциируется с Соединенными Штатами и воспринимается как организация, действующая по их указке.
Если же говорить об отношениях США и КНДР, то они только-только начинаются и здесь можно провести определенную параллель между их нынешними попытками установить контакт с Пхеньяном и попытками Советского Союза установить отношения с Югом в начале 90-х голов, которые были отчасти вызваны отсутствием взаимопонимания между СССР и КНДР из-за негибкой позиции последней. Сближение с КНДР нужно США, дабы поддерживать реноме всеобщего миротворца и одновременно намекнуть Сеулу, что если он не будет послушным, на нем как на стратегическом партнере свет клином не сошелся.
Существует, однако, и другой вариант объяснения. После объединения Кореи и исчезновения КНДР американские войска в Корее потеряют главный козырь своего присутствия – наличие на Дальнем Востоке агрессивной и недемократической Северной Кореи, от которой США обязаны всех защищать. Их правовая база, таким образом, ослабнет, в то время как объединенная Корея получит новый стимул для националистических чувств и может потребовать прекращении или заметного ослабления американского военного присутствия там. Отсюда вывод: США отчасти заинтересованы в поддерживании существования КНДР на определенном уровне и именно поэтому не торопятся с решительными мерами в отношении этой страны.
Соединенные Штаты понимают, что Северную Корею загонять в угол нельзя. Однако американцы не имеют представления о внутренних резервах или возможностях этой страны. Как следствие, они боятся действовать сами и, по крайней мере, ранее, предпочитали ждать, пока в условиях организованной ими экономической блокады КНДР постигнет острый экономический кризис, и они смогут прийти и диктовать ей свои условия'”, когда Северная Корея, растратив все свои резервы, будет вынуждена обратиться за внешней помощью”.
Показателем определенного потепления является относительное развитие торговли. По данным, опубликованным в газете “Кореа таймс” от 25 ноября 1998 г., торговый оборот между КНДР и США несколько возрос. В 1996 г. он составлял 541 тыс. долларов, в 1997 г. – 2,4 млн., а за январь – акгуст 1998 года – уже 4,04 млн. долларов. Северокорейское отделение “Котры”, представившее эти сведения, предсказывает, как минимум, двукратное его увеличение в будущем году, хотя весь американский экспорт на Север состоят исключительно из зерновых. Что сейчас реально выпячивают США больше всего, так это так называемую ядерную опасность со стороны Пхеньяна. Именно поэтому они проявляют такой болезненный интерес к проблеме наличия у КНДР ядерной программы.
Утверждалось, что Север тайно продолжает реализацию ядерной программы в Кымчханри, что якобы является нарушением соглашения от 1994 г. США постоянно подозревают КНДР в попытках оживить свою ядерную программу, а КНДР считает стремление США выяснить ситуацию замаскированной шпионской деятельностью и унижением своего достоинства.
Асмолов К.В. Россия и Корея на пороге нового столетия. Материалы III научной конференции. М. ИДВ РАН, 1999.