Корейский полуостров в геополитических стратегиях соседних государств – II
Неизвестно, есть ли действительно у Северной Кореи какое-то оружие судного дня”. Оно важно не столько как военный, сколько как политический фактор. Противник знает, что у Ким Чен Ира есть какой-то опасный козырь в рукаве и ведет себя сдержанно из боязни, что этот козырь применят. Пока тактика Пхеньяна приносила плоды. Северокорейский режим, с одной стороны, никогда не допустит американцев на тот объект, который действительно является стратегическим и секретным, а с другой, в состоянии организовать “потемкинскую деревню”, дабы внимание Штатов к проблеме не ослабевало.
Многих волнует возможность повторения в Корее югославского сценария. Возможно, что после операции в Косово американцы “войдут во вкус”. Следует отметить, что со времени конца Вьетнамской войны в Штагах выросло новое поколение генералов, для которых остова “Корея” и “Вьетнам” – уже история, а не пережитый личный опыт. К тому же, в 1984 г. американцы перешли на новую военную доктрину, которую пока они сумели попробовать только в Ираке. Естественно, им хочется опробовать ее против более серьезного противника. Насколько известно, новая доктрина учитывает относительную слабость американского солдата н нацелена на то, что он не должен соприкасаться с противником лицом к лицу. Победа достигается, в основном, массированными ракетно-бомбовыми ударами, легко осуществимыми за счет превосходства как в количестве, так и в качестве технических средств.
Однако вероятность подобного развития событий на Корейском полуострове крайне мала. Во-первых, в геополитическом смысле Балканы являются зоной интересов России, которая на текущий момент слаба, и вторжение “на ее территорию” может сойти с рук. КНДР же находится “на территории Китая”, который этого так не оставит. Во-вторых, военное дарение на Югославию или Ирак является дня США способом упрочить свои позиции в этом регионе закрепиться там, создать свою инфраструктуру. На Корейском же полуострове позиции американцев достаточно сильны и без того, и они не нуждаются в их форсированном упрочении подобными
методами. Предполагается, наконец, гораздо более нейтральная реакция Японии и Республики Корея, которые осознают, что крупномасштабный конфликт их может неминуемо задеть.
Переход к военному разрешению проблемы сдерживается к тому же и геополитической стратегией прочих сверхдержав, и относительно высоким уровнем боеспособности северокорейской армии. Именно поэтому параллельно с предупреждением от 25 ноября началось формирование рабочего консультативного комитета из представителей США и РК для выработки совместной позиции по этому вопросу на четырехсторонних переговорах.
Япония и ее интересы
Интересы Японии на полуострове имеют давнюю историю, что обуславливает целый ряд факторов, как позитивных, так и негативных. Следует отметить, что в отличие от США Япония находится чрезвычайно близко от Кореи, и любая активная дестабилизация на полуострове серьезно ей угрожает. Даже если не учитывать ситуацию, сложившуюся после запуска КНДР спутника, она, все равно, находится в сфере досягаемости северокорейского оружия. Поэтому она в большей степени заинтересована в отсутствии вооруженных конфликтов в непосредственной близости от своих границ. Не случайно японские средства массовой информации поддерживают “солнечную политику” Сеула.
Японцы значительно лучше, чем кто-либо другой, знают внутренние ресурсы страны – они там уже были, и некоторые промышленные объекты были построены, когда Корея была японской колонией. Однако 35-летнее колониальное правление в сочетании с антияпонской пропагандой по обе стороны 38-ой параллели наложило заметный отпечаток на массовое сознание. Возвращению Японии к самостоятельному влиянию на Корейском полуострове на определенном этапе препятствовали ее прошлое, а также политика США, стремившихся придержать перевооружение и рост политического веса “Страны Восходящего Солнца”. Однако после японского экономического чуда и восстановления отношений между Японией и РК, предпринятого Пак Чжон и, у Южной Кореи появилась свобода маневра, а у Японии – шанс вернуться к восстановлению утраченных позиций. Кроме этого, Япония стала основным экспортером капитала в экономику Южной Кореи с середины 70-х годов, сделавшись вторым по значению инвестором в эту страну после Америки и не стремясь опережать США в этом: для Токио поддержание хороших отношений с Вашингтоном имеет значительно более важное значение, чем быстрые темпы роста своих позиций в Корее.
Конечно, в случае более активного экономического проникновения Японии на Корейский полуостров, оно, скорее всего, будет осуществлено мощным темпом, так как для этого уже готова необходимая база. Однако сейчас японцы выжидают. Начинать подобные действия раньше американцев они не могут, так как в Корее хорошо помнят японское владычество, и любые слишком активные попытки Японии оказывать влияние на регион немедленно будут восприняты как попытки возрождения колониальной империи.
Сейчас Япония часто описывается южнокорейцами как их ближайший сосед, второй после США по значению торговый партнер и главный “поставщик” иностранных туристов. Япония же воспринимает Южную Корею, с одной стороны, как объект экспансии, с другой – как опасного конкурента. Однако, вышеописанные факторы и геополитическая ситуация, связанная с формированием треугольника Вашингтон – Токио – Сеул, удерживала Японию от активных действий, направленных на ослабление Юга.
В экономических отношениях между Японией и Южной Кореей присутствует, с одной стороны, очень сильная взаимная неприязнь, с другой – ощущение неизбежности их партнерства. Это несколько странное и в целом неприязненное отношение проявляется и в условиях потрясшего РК финансового кризиса, когда многие корейцы предъявляют претензии к Японии, считая, что она, защищая свои интересы и действуя под влиянием стран Запада и США (поддерживать мирные отношения с которыми ей существенно важнее) не предприняла ни одного значительного шага для того, чтобы улучшить ситуацию в Азии, откуда она получает около 50% своего торгового дохода.
Не имея возможности добиться желаемой выгоды экономическим путем, РК активно пытается прибегать к “методам внеэкономического давления” пытаясь воздействовать на Токио через Вашингтон. Другим методом давления на Японию для получения помощи является использование в качестве идеологического прессинга вопроса о компенсации за моральный ущерб, нанесенный японским колониальным игом. Сеул постоянно вынуждает Японию “признать свою историческую и моральную ответственность” за деяния времен Второй мировой войны. При этом те вложения в корейскую экономику, которые произвели японцы за время своего управления этой страной, естественно, выпускаются из виду.
Вообще же, серьезные аспекты взаимоотношений Японии и РК являются табу для публичного обсуждения В южнокорейской прессе можно встретить статьи, посвященные влиянию японской массовой культуры, необходимости приношения извинений Японией Корее, или материалы, подтверждающие правильность претензий РК на остров Токто, но серьезные материалы, посвященные, допустим, фактам экономического сотрудничества, или анализу политической активности отсутствуют.
Сдерживая стратегическое сотрудничество, обе страны тем не менее продолжают развивать его по отдельным, тактическим вопросам. Так, в июне 1998 г. Южная Корея и Япония подписали соглашение о видоизменении налогового договора. Новый пакт войдет в силу в 1999 г., после того, как будет подписан министрами иностранных дел обеих стран и утвержден их парламентами.
Новое соглашение обеспечивает более выгодные возможности для японских инвесторов в сферах торговли акциями. Согласно тому же соглашению, японские корейцы будут пользоваться значительным освобождением от налогов. Не так давно был найден компромисс в соглашениях о разграничении зон рыболовства южнокорейских и японских рыбаков. Так, каждая из этих стран имеет право ловить рыбу в 35-мильной зоне за пределами своих территориальных вод. Однако, много проблем еще остается решить, и первая из них – проблема острова Токто. Хотя сейчас положение РК в этом территориальном споре достаточно устойчивое, окончательное решение территориального вопроса путем переговоров еще предстоит. Новое Соглашение о зонах рыбной ловли, окончательно утвержденное после визита Ким Дэ Чжуна в Токио, является пересмотром Соглашения от 1965 г. и не проясняет статус острова Токто, вследствие чего, кстати, оппозиция критикует правительство, считая, что нахождение острова в зоне, открытой для рыболовства обеих стран, свидетельствует о неудаче корейской дипломатии. Как определенную подвижку во взаимоотношениях двух стран можно было бы рассмотреть визит южнокорейского лидера в Страну восходяшего Солнца и ответный визит Кэйдзо Обуги в Сеул. Однако опубликованные тексты документов изобилуют общими фразами. Основные острые углы корейско-японских отношений, по крайней мере на словах, были несколько смягчены. Так, премьер-министр Японии наконец “принес необходимые извинения” и выразил сожаление о периоде невообразимой боли, которую корейцы претерпели от Японии, боли, которую он будет держать в своей памяти “как глубокую печаль”. Одним из немногих реальных моментов сотрудничества был японский трехмиллиардный заём на очень льготных условиях, переданный в обмен на обещание Сеула убрать препоны НА проникновение в Корею японской поп-культуры, демаркация водного пространства между двумя странами для рыбной ловли и договоренность о ежегодных встречах на высшем уровне. Президент Ким Дэ Чжун выразил желание повысить статус корейцев, проживающих постоянно в Японии, но конкретных мер пока не было принято.
Интересно, что именно от японского премьера Обучи поступало предложение о том, что Япония и Россия должны также принять участие в четырехсторонних переговорах по обеспечению мира и стабильности на Корейском полуострове. Президент Ким в ответ предложил провести международный форум, но отдельный от идущего переговорного процесса.
Что же до отношений Японии и КНДР, то японские аналитики не имеют определенного мнения относительно будущего Северной Кореи, и геополитическая стратегия Японии поэтому двояка.
С одной стороны, Япония стремится косвенно помогать Северу – не столько ради оказания реальной помощи КНДР, сколько для того, чтобы этим ослабить Юг. Ведь помощь Японии Северу стимулирует определенную конкуренцию между двумя корейскими государствами, что опять-таки играет на руку Токио.
С другой, агрессивность и внешний антияпонизм Севера безусловно ее пугает, и Япония осознает свою относительную уязвимость в случае агрессии оттуда. Практически на следующий день после запуска спутника министры обороны Японии и Южной Кореи договорились о “совместной борьбе с северокорейской угрозой”, а заодно – об усилении обмена военными делегациями и периодических встречах представителей Объединенного Комитета Начальников Штабов по тому же вопросу.
В последнее время, Япония продолжает развивать тезис об агрессивности Северной Кореи и ее готовности осуществить вторжение на японскую территорию. Как кажется, приняв запуск искусственного спутника за испытание военной ракеты и не желая потерять лицо из-за такой своей ошибки, Япония вынуждена в течение какого-то времени продолжать будировать эту тему. Кроме этого, агрессивная Северная Корея используется в качестве аргумента теми, кто говорит о пересмотре Конституции и превращении сил самообороны в полномасштабную армию. Ряд госчиновников рассматривает вариант превентивного удара по КНДР, однако для того. чтобы четко склониться к той или иной точке зрения, им нужно “развеять сомнения” относительно того, есть у Севера бомба или нет.
Не забудем также, что нормализация отношений между КНДР и Японией тесно связана с нормализацией отношений между КНДР и США. С одной стороны, Япония опять таки не решается действовать первой без разрешения старшего партнера, но с другой, установление каких бы то ни было контактов между Японией и КНДР является для Америки стимулом подключаться к диалогу.
В любом случае Токио приходится действовать с оглядкой на Вашингтон. По заявлению ЦТАК, японская продовольственная помощь идет в КНДР как бы не от правительства Японии, а в виде помощи Международного Красного Креста, “ответственно выполняющего свою работу с гуманитарной точки зрения”.
Каждую северокорейскую демонстрацию своих военных возможностей японцы сопровождают разговорами о сокращении помощи или принятии репрессивных мер против Северной Кореи. Для угрозы сокращения помощи используются даже явно надуманные предлоги. Например, в начале июня 1998 г. Япония собиралась приостановить продовольственную помощь в случае, если КНДР не предоставит ей данные о десяти японских гражданах, которые, по мнению Токио, были похищены северокорейскими спецслужбами для тренировки шпионов и обучения их японскому языку и японскому стилю жизни. Учитывая количество репатриантов, возвратившихся из Японии в КНДР в минувшие годы, такие подозрения выглядят, по меньшей мере, надуманно.
Помощь Японии КНДР в дальнейшем, скорее всего, будет выражаться не в твердой валюте, а в товарах и опытных специалистах, как это собственно было и ранее. Возможно, однако, что это увеличение объема помощи, с одной стороны, привнесет в Северную Корею некоторые изменения в стиле жизни, а с другой, повысит роль Чхонрёна, ориентирующейся на КНДР организации корейских соотечественников, проживающих в Японии. Не исключено, что эта организация получит возможность осуществлять в Японии свою экономическую деятельность в интересах КНДР. В свое время борьбой за умы японских корейцев занимались и Север, и Юг. Однако, Ли Сын Ман, при его неприязненном отношении к Японии, не считал создание проюжнокорейской организации а среде японских корейцев важным делом. В результате среди корейцев, живущих в Японии, Север имел гораздо большее влияние, чем Юг. КНДР намеревалась даже создать внутри компартии Японии корейское крыло. Эта попытка не удалась, но до сих пор КПЯ относится к КНДР весьма негативно.
Зато был создан Чхонрён – организация, которая не только объединяет проживающих в Японии корейцев, но и обеспечивает экономическую помошь им, а также – “утечку мозгов”, когда талантливые ученые и инженеры, корейцы по национальности, по получении образования репатриируются на Север, где в закрытых институтах им создаются условия для жизни и работы, не уступающие японским. Стоит отметить, что такая деятельность осуществляется, естественно, с молчаливого согласия японских спецслужб, которые видят в этом путь косвенного ослабления Юга.
Встречные шаги Северной Кореи, направленные на установление дипломатических отношений с Японией, являются очень важным этапом в ее политике, способным прорвать политическую изоляцию страны. Нормализация отношений с Японией является для Пхеньяна ключевым моментом и средством ускорения нормализации отношений с США, что, в свою очередь, даст Северной Корее возможность существенно расширить свои внешние связи со странами, ориентирующимися в своей внешней политике на Америку. Кроме того, через непосредственные контакты и переговоры с США у Севера будет возможность влиять на Юг, союзник которого уже не будет абсолютно всеподдерживающим.
Китай и его интересы
Роль Китая на Корейском полуострове значительно возросла в период корейской войны. С появлением новых центров геополитических сил и распадом прежней системы Китай был вынужден пересмотреть свою политику с более прагматических позиций. Перекрестное признание двух Корей не внесло серьезных перемен в расклад политических сил на полуострове, вместе с тем любому наблюдателю видно, что нормализация отношений Вашингтона и Токио с Пхеньяном безусловно беспокоит Пекин, вынуждая его более интенсивно включиться в борьбу за влияние в Северной Корее, оказывая более активную помощь этой стране.
Но в целом с того времени, как в августе 1992 г. Китай и РК установили дипломатические отношения, КНР воспринимает КНДР одновременно как бремя и как объект необходимой поддержки. Сохранение Северной Кореи в том виде, в каком она есть, выгодно Китаю для защиты своих стратегических интересов в регионе. Мировое общественное мнение осознает ту роль, которую играет Китай в умиротворении Севера. Кроме того, на фоне КНДР китайская политическая система, где идеологические установки во многом остались неизменными со времен Мао, лучше смотрится.
КНДР рассматривает Китай как страну, придерживающуюся одной с ней социалистической системы, и ее недовольство сближением Китая с Югом не наносит серьезного ущерба отношениям двух стран. Частично для того, чтобы успокоить КНДР, Китай обеспечивает небольшую, но постоянную, экономическую помощь Северной Корее, и Пхеньян во многом зависит от продовольственных поставок и импорта энергоносителей оттуда.
Одновременно с этим Китай развивает и военное сотрудничество с КНДР. Встречи китайских и северокорейских военных представителей укрепляют альянс между ними. Большинство “межкорейских” переговоров также проходит в Пекине, в том числе – переговоры по линии Красного Креста или ожидаемые переговоры “на высоком правительственном уровне” (зам. министров иностранных дел). Дело здесь не столько в контроле Китая над ходом переговорного процесса, сколько в роли Китая как своего рода посредника или традиционной “крыши”.
Объем торговли КНДР с Китаем все же сократился на 35,8% в основном, за счет уменьшения поставок зерна. Аналитики связывают это с наводнениями в северо-восточном Китае. Тем не менее, Китай остается ведущим торговым партнером Северной Кореи. В 1998 г. объем торговли с ним оценивался в 656 млн. долларов, а доля Китая во внешней торговле Севера составила 30,1%, китайский импорт составил 534 млн. долларов или 42,1% объема всего импорта.
Со времени установления дипломатических отношений КНР с РК в 1992 г. сотрудничество между РК к Китаем развивается медленнее и лишено той эйфории, которая отличала российско-южнокорейские отношения на начальном этапе. Данный аспект неоднократно отмечался в работах российских ученых.
Политику КНР в отношении Южной Кореи, как нам представляется, следует воспринимать и с учетом стремления Пекина усилить свои позиции в политическом и экономическом соперничестве с Тайванем. Влияние Китая на Южную Корею во многом имеет целью и вытеснение оттуда Тайваня, который ранее воспринимался там как “настоящий Китай”. С идеологической точки зрения, Тайвань как бы является дополнительным элементом баланса сил в окружающей Китай геополитической ситуации. Учитывая отсутствие политических контактов между Тайванем и Северной Кореей, КНР, безусловно, на этом выигрывает.
Именно поэтому большое значение было придано визиту президента РК в КНР. Южнокорейское руководство пригласило премьер-министра КНР в Сеул. Однако какие именно конкретные результаты даст этот визит – покажет время. Пока же можно считать хорошим признаком необычно теплое письмо, которое Цзян Цзэминь послал Ким Дэ Чжуну, пролетая над корейской территорией во время визита из России в Японию. С другой стороны, согласно недавно принятому в Республике Корея закону о соотечественниках, проживающих за границей, корейцы, проживающие в Китае и России или проживавшие в СССР и Китае до 1948 г., не считаются гражданами РК. В отличие от японских или американских корейцев, они не могут, например, прибыв в страну на срок более 90 дней, участвовать в выборах наравне с гражданами РК. Такую позицию можно объяснить как достаточно высокой численностью корейской диаспоры в этих странах, особенно в Китае, так и недостаточной “нелояльностью” представителей данных стран по отношению к политическому курсу Южной Кореи.
Улучшение отношений между КНДР и США воспринимается в Пекине двояко. Отчасти китайцы поддерживают этот процесс, рассчитывая на то, что изоляция Пхеньяна от внешнего мира закончится, напряженность на полуострове разрядится и необходимость постоянного подкармливания КНДР частично упадет с китайских плеч.
Однако Китай значительно больше опасается усиления американского политического влияния на Корейском полуострове и снижения собственного влияния в КНДР. Поэтому он сейчас усиливает свою поддержку КНДР, пытаясь построить свою политику так, чтобы развивать политические взаимоотношения с Южной Кореей и держать под контролем развитие северокорейско-американских отношений.
Пхеньян также делает в отношениях с Китаем упор на экономическое сотрудничество, сознавая свою зависимость от китайских стратегических поставок. С точки зрения руководителей КНДР, такая политика обеспечивает безопасность и стабильность северокорейской политической системы.
Китай понимает, что нормализация экономических взаимоотношений между США и КНДР, реальное экономическое взаимодействие двух страна начнется, в лучшем случае, после 2000 года.
Кроме того, следует учитывать, что соперничество с США за Корею для Китая – лишь одно из направлений его политической игры с Америкой. Есть еще проблемы Тайваня, китайской диаспоры в США, необходимости поддерживать свой статус эквивалентной Америке сверхдержавы и центра “конфуцианского культурного региона”.
Следует также помнить, что дестабилизация на Корейском полуострове волнует Китай в не меньшей степени, чем Японию, как из-за большой протяженности общей границы между ними, так и из-за то, что корейская диаспора в КНР наиболее многочисленная – более миллиона человек.
Надо ожидать, что с нормализацией отношений между Вашингтоном и Пхеньяном стратегическое партнерство между Китаем и КНДР усилится. Для того, чтобы не потерять Север в политическом отношении Китай будет вынужден наращивать ему свою помощь, а Пхеньян будет добиваться максимальной выгоды от конкуренции между двумя великими державами. Поскольку же такое положение Пхеньяна волей-неволей делает его более независимым от Китая, Пекин, вероятно, будет пытаться развивать отношения с Южной Кореей, хотя бы для того, чтобы компенсировать некоторые потери от снижения своего влияния на Севере.
Выводы
С российской точки зрения геополитические стратегии корейских государств и соседних с ними стран, чьи интересы распространяются на Корейский полуостров, могут выглядеть следующим образом.
США занимает в регионе ведущие позиции, оставаясь основным стратегическим соперником России и, не пострадав от азиатского финансового кризиса, использует это обстоятельство для укрепления своего влияния на Корейском полуострове в целом, а не исключительно на Юге. При этом Вашингтон использует как уже существующие политические и экономические узы, так и помощь международных организаций (МВФ), стремясь занять в Северной Корее место, оставленное Россией. В условиях изменившейся ситуации Америка предпочитает, как экономические рычаги воздействия так и политические. В отличие от Китая или Японии, непосредственно граничащих с полуостровом, США воспринимает его не как точку, положение а которой может влиять на безопасность Америки.
Южная Корея с геополитической точки зрения находится в менее выгодном положении, чем ее северный сосед. Она сильно связана обязательствами союзника, последствиями экономического кризиса, а также особенностями политики, которую должен проводить президент Ким Дэ Чжун в непростых условиях. Если при Ким Ен Саме раньше Сеул считал себя практически равным Вашингтону и осмеливался давать ему советы, то сейчас Южную Корею снова заставили почувствовать себя страной третьего мира. Возможно, поэтому Республика Кореи в последнее время демонстрирует стремление поддерживать связи со всеми большими державами. В ходе поездки в Китай и ЮВА Ким Дэ Чжун назвал Корею невестой в окружении четырех женихов. Это несколько непривычное для дипломатического лексикона сравнение, возможно, отражает некоторую неуверенность Сеула в связи с возможными переменами обстановки в регионе.
Северная Корея обрела определенную свободу политического маневра, для которого у нес есть и больше простора на фоне нового курса Ким Чен Ира, и больше силовых аргументов после запуска спутника 31 августа 1998 г. Она хотела бы и дальше разыгрывать ядерную карту, используя ее как рычаг для выкачивания из озабоченной этой проблемой Америки необходимой помощи.
Как видно, стратегия Японии двояка и несколько противоречива. Существует определенный разрыв между экономическими интересами и политическими лозунгами, обусловленными историческим прошлым в японо-корейских отношений. Одновременно наблюдается противоречие между желанием вкладывать деньги в Корею и боязнью ее усилении. Продолжает наблюдаться также несоответствие между необходимостью следования в кильватере американской политики и лучшим по сравнению с США знанием японцами корейской специфики. Поэтому японская линия поведения характеризуется тем, что одни считают нерешительностью, а другие – стратегией выжидания. Китай также близок Корее, как и другие названные государства, но корейский вопрос для него лишь один из многих в его “шахматной партии” с другими державами. Китай прекрасно понимает, что у Северной Кореи он остался единственным союзником, и она никуда от него не денется. Он достаточно спокоен, понимая, что не потеряет своего стратегического союзника хотя бы из-за тех традиционных связей, которые существуют между Китаем и Кореей и которые он подкрепляет экономической помощью, осуществляемой только по мере необходимости. Как следствие этого, у него нег причин активизировать свою политику на полуострове. Пекину остается только соперничать с Тайванем за влияние на Сеул. Таким образом, хотя ситуация вокруг полуострова отличается изрядной остротой, она образует своего рода динамическое равновесие, т.е. из-за столкновения интересов других государств на полуострове существует как бы ситуация взаимного сдерживания. Поэтому, вряд ли есть основания ожидать в ближайшем будущем каких-либо неожиданностей или резких политических ходов со стороны сверхдержав, могущих разрушить это положение. Этого, однако, пока нельзя сказать о корейских контрпартнерах, которые политику “угрозы применения силы” дополняют подчас сотовой конфронтации.
Асмолов К.В. Россия и Корея на пороге нового столетия. Материалы III научной конференции. М. ИДВ РАН, 1999.