Эффект бумеранга для Эрдогана
В последние месяцы происходящие в Турции события регулярно попадают на первые полосы в газетах, настолько стремительно меняется ситуация в этой стране. В течение прошлых лета и осени Турцию лихорадило от непрекращающихся антиправительственных выступлений. Накануне Нового года страну потряс очередной скандал, на этот раз связанный с обвинениями в коррупции в адрес высокопоставленных чиновников и их детей.
Эти события не только негативно влияют на рейтинги правящей Партии справедливости и развития (ПСР), но и ставят под вопрос политическое будущее ее лидера – премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана. Еще большую интригу происходящему придает обозначившийся внутренний конфликт между влиятельными силами внутри страны, ранее выступавшими единым фронтом. Причем все это происходит накануне муниципальных и президентских выборов.
Коррупционный скандал, в котором оказались замешаны люди из ближайшего окружения Эрдогана, включая сыновей членов правительства и руководителей ПСР, вызвал эмоциональную и, как представляется, недостаточно продуманную реакцию премьер-министра. Выбрав свойственную ему наступательную тактику, Эрдоган назвал происходящее «провокацией, направленной на свержение правительства», в которой явно просматривается «иностранный след», и распорядился провести беспрецедентную по своим масштабам кадровую чистку в рядах прокуратуры и полиции. В результате были уволены или смещены со своих постов около 350 сотрудников правоохранительных органов, принимавших участие в антикоррупционной операции. Кроме того, он сменил 10 из 25 членов своего правительства и попытался провести через парламент закон о переподчинении судебной системы Министерству юстиции, чтобы иметь возможность контролировать судебные органы.
Все эти события серьезно подрывают имидж премьер-министра, в предвыборных программах которого именно антикоррупционная риторика занимала особое место. Попытки оправдать коррупционеров и возложить ответственность за происходящее на происки внешних сил лишь ухудшают его положение. По мнению оппозиции, подобным образом премьер пытается свести на нет коррупционные дела, в которых фигурируют люди из его ближайшего окружения.
В надежде заручиться поддержкой своих действий со стороны европейских стран и заодно реанимировать проект евроинтеграции Турции 21 января Эрдоган совершил визит в Брюссель. В итоге турецкий премьер в очередной раз выслушал от еврочиновников выражение их «озабоченности» относительно состояния демократии в Турции и независимости ее судебных институтов. В результате он вынужден был прислушаться к настоятельным рекомендациям европейских партнеров и частично заморозить ряд статей судебной реформы.
Специфика нынешней ситуации в Турции состоит в том, что любая политическая нестабильность, будь то массовые манифестации или коррупционные скандалы, сразу же негативно влияет на экономику страны. Скандал в очередной раз вызвал падение турецкой лиры и биржевого рынка. По словам вице-премьера Бюлента Арынча, экономический ущерб от него уже превысил 100 млрд долл. Из страны продолжают уходить иностранные инвестиции, на протяжении последних лет являвшиеся основой роста экономики. Все эти факторы ведут к тому, что в ближайшее время Турция может столкнуться с серьезными экономическими трудностями, что неизбежно приведет к падению уровня жизни населения. А ведь именно экономический рост страны в совокупности с увеличением дохода на душу населения на протяжении последнего десятилетия обеспечивали правящей исламистской партии поддержку избирателей, причем даже среди тех слоев населения, которые не придерживались происламских взглядов.
На внешнеполитическом фронте Эрдоган и возглавляемое им правительство также терпят одну неудачу за другой. Началом кризиса нынешней турецкой власти можно считать решение поддержать оппозиционные силы в Сирии и начать скрытую войну против Башара Асада. Ставка при этом делалась на быстрое падение правящего сирийского режима при поддержке западных сил по аналогии с тем, как это произошло в Ливии.
В принципе это была довольно рискованная политика, однако в случае успеха Турция могла решить сразу несколько важных геополитических задач: ослабить своего главного конкурента в борьбе за региональное лидерство – Иран, а также воспрепятствовать тому, чтобы через территорию Сирии были проложены новые маршруты транспортировки углеводородов, альтернативные тем, что пролегают через территорию Турции.
Однако расчеты на сирийский «блицкриг» не оправдались, в первую очередь из-за твердой позиции России в СБ ООН и нежелания Запада активно вмешиваться в этот конфликт. В итоге предательская по своей сути политика в отношении Асада, которого Эрдоган раньше называл своим другом, бумерангом ударила по нему самому.
После того как стало ясно, что сирийский режим не удастся свалить силами исламистских боевиков, среди союзников антиасадовского фронта начались серьезные разногласия. Сделав ставку на поддержку «Братьев-мусульман», турецкий премьер испортил отношения с Саудовской Аравией и ОАЭ, не желающими, чтобы это движение руководило постреволюционными странами. В Катаре – еще одном союзнике Турции среди монархий Персидского залива произошла смена власти, а вслед за ней и изменение внешнеполитического курса. Молодой катарский эмир уже заявил о желании восстановить дипломатические отношения с Сирией, что предполагает прекращение финансирования джихадистов, воюющих на сирийской территории.
Также заметно охладились отношения Турции с основным западным союзником – США. В начале сирийского конфликта Вашингтон был не против расправиться с сирийским режимом руками Турции и всячески подталкивал ее к этому шагу. Однако затем США изменили тактику, взяв курс на урегулирование отношений с Ираном и решение сирийского конфликта путем переговоров. В итоге Анкара осталась один на один с сирийской проблемой, а американские СМИ уже обвинили турецкое руководство в поддержке террористических организаций на территории Сирии.
В настоящее время не только оппоненты, но и союзники премьер-министра осознают назревшую необходимость перезагрузить политику Турции в отношении Сирии, а для этого правительство должно признать ошибочность проводимого ранее курса. Вряд ли Эрдоган отважится на подобный шаг, понимая, что это станет началом конца его политической карьеры.
Сейчас премьер-министр призывает своих сторонников к войне за «новую Турцию», чтобы дать отпор тем силам, которые пытаются создать государство в государстве, явно намекая на влиятельного в Турции и за ее пределами проповедника и богослова Фехтуллаха Гюлена. Скрытый до определенного времени от стороннего наблюдателя конфликт между ним и Эрдоганом в последние месяцы стал достоянием общественности и широко обсуждается в мировых СМИ. В одном из интервью Гюлен уже намекнул, что на предстоящих муниципальных выборах он поддержит светскую оппозицию. Также не исключено, что на президентских выборах он окажет поддержку ныне действующему президенту Абдулле Гюлю, если он решит выдвинуть свою кандидатуру.
Все это ставит в сложное положение правящую ПСР. На фоне лихорадящих страну антиправительственных выступлений и скандалов ПСР теряет популярность, в то время как оппозиция усиливает свои позиции. Рейтинг главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) за полгода вырос почти в 2 раза – с 15 до 29%, а уровень доверия населения к правящей партии упал до рекордно низкого уровня в 42%. В свете растущего недовольства премьер-министром и проводимым им внутри- и внешнеполитическим курсом руководство ПСР, чтобы окончательно не потерять доверие избирателей, может произвести внутрипартийную рокировку, выдвинув на роль лидера другую кандидатуру. Среди наиболее вероятных претендентов эксперты называют Гюля. Таким образом, против Эрдогана может сложиться довольно любопытный тандем: кемалисты в лице оппозиционной НРП, «мягкие исламисты» – последователи Гюлена и «умеренная» часть ПСР во главе с Гюлем.
Безусловно, личная харизма и большой политический опыт премьера все еще оставляют ему шанс изменить ситуацию в свою пользу, однако, похоже, возможностей для маневра у него почти не осталось.
Анна Глазова, “Независимая газета“