Сербская боль
Косовская проблема, эта незаживающая балканская язва последних десятилетий, вступила в новую фазу развития. После долгих переговоров под давлением ЕС Приштина и Белград подписали соглашение, по которому Сербия фактически отказывается от контроля над северными районами Косово, где проживают около 50 тысяч сербов. Эта небольшая территория оставалась последней, контролируемой официальным Белградом в самопровозглашенном косовском государстве. Контроль над сербскими анклавами Косово был одним из ключевых пунктов в многочисленных разногласиях между Белградом и Приштиной.
Урегулирование территориального спора между Косово и Сербией является принципиальным вопросом для ЕС. Очевидно, что уговорить официальный Белград открыто признать фактический суверенитет Косово в ближайшее время не удастся. Однако установление четкой и признаваемой обеими сторонами конфликта границы может стать важным шагом на этом пути, а также способствовать укреплению геополитической архитектуры, выстраиваемой в регионе Западом.
Признание косовской юрисдикции над сербскими анклавами стало очередной капитуляцией Белграда и вызвало возмущение в сербском обществе. По городам Сербии прокатилась волна демонстраций протеста. Однако все более очевидно, что ни у политических элит, ни у гражданского общества Сербии нет ни реальных сил, ни возможностей противиться происходящему. Покладистость Белграда обусловлена тем, что в связи с разрешением территориального вопроса ставится установление даты начала переговоров по вступлению в ЕС. В политическом истеблишменте Сербии уже сложился довольно устойчивый консенсус, что альтернативы «европейскому выбору» у страны нет, и эта идея настойчиво внушается сербам как местными властями, так и самим ЕС.
В сегодняшних обстоятельствах это, по всей видимости, действительно так. Однако особого энтузиазма по поводу такого вектора движения в сербском обществе не наблюдается. Сербы идут на условия ЕС с покорностью обреченных.
Сербский спор в практике расширения ЕС представляет собой уникальный случай, когда интеграция напоминает скорее завоевание, и этого, по большому счету, никто не скрывает. Традиционно расширение ЕС обставлялось как торжество европейских ценностей и образа жизни, ради приобщения к которым страны–кандидаты сами добровольно выстраивались в очередь на вступление в организацию. Здесь этого нет и в помине. Все последние десятилетия Запад только тем и занимался, что последовательно «укрощал» Сербию, ломал волю сербского народа.
Сербский мартиролог последних двадцати лет впечатляет. При молчаливом одобрении ЕС и совершенно безнаказанно была зачищена Сербская Крайна в Хорватии. Тысячи людей были изгнаны со своих исконных мест обитания. Многие, покидая родину, забирали с собой тела умерших родственников — чтобы не лежали в ставшей вдруг чужой земле. Сербский народ сегодня фактически рассечен надвое — около полутора миллионов сербов живут в Республике Сербской, в составе Боснии и Герцеговины, которая, в свою очередь, находится в режиме внешнего управления. Здесь существует такая замечательная должность, как Высокий представитель ЕС, наделенный правом вмешиваться в государственное управление и отменять принятые парламентом законы. Запад благоволил сепаратистским настроениям в Черногории, благодаря чему Сербия лишилась выхода к морю. Наконец, косовская проблема, которая неизменно решается в пользу албанцев и никогда — в интересах сербов. Два последних десятилетия сербское государство только теряло территории и экономический потенциал, а этнический ареал сербов ужимался, подобно шагреневой коже.
Я не хочу выставить сербов в роли этаких невинных жертв. Во время балканских войн зверства и преступления творились всеми сторонами конфликта. Однако «крайними» были назначены исключительно сербы, что является вопиющей несправедливостью.
Почему так происходит? Сербию недаром иногда называют «балканской Россией». Сербы действительно очень близки и русским, и белорусам; наш человек, попадая сюда, чувствует себя невероятно комфортно. Именно поэтому сербы всегда были верными союзниками России и способствовали усилению ее позиций на Балканах. Разумеется, это не нравилось ни западным державам, ни ближайшим соседям — хорватам. Во времена Югославии хорват Тито проводил политику «мягкого укрощения» сербов. Именно при нем произошло территориальное размежевание югославских республик, в результате которого многие населенные сербами земли оказались в составе Хорватии и Боснии, что стало причиной кровавой трагедии 1990–х гг. Понятны и мотивы ЕС в его сербской политике — максимально ослабить геополитические позиции России и не допустить ее присутствия в «мягком подбрюшье» ЕС. Евроинтеграция униженной и деморализованной Сербии напоминает недружественное поглощение транснациональной корпорацией мелкого, но потенциально опасного конкурента.
Однако, несмотря на происходящее, в Сербии по–прежнему сильны российские и белорусские симпатии. Здесь не забыли той поддержки, которую оказала Беларусь во время событий 1999 года, а также визит А.Лукашенко в разгар натовских бомбежек. Многие сербы с надеждой смотрят на Евразийский союз как на альтернативу насильственной, по сути, евроинтеграции. На днях в Республике Сербской состоялась конференция, посвященная сербским перспективам в рамках евразийской интеграции, на которой собрались ученые и общественные деятели Сербии, России, Беларуси и Украины.
Всеволод Шимов, Советская Белоруссия №96 (24233)